По совету пастора я отправился сначала в Усть-Нарву, оттуда, по берегу залива, на север, по прямой дороге через лес до реки Луга (Laukka) и в первую водскую деревню, Краколье. Ехал с удовольствием на велосипеде. Солнце пригревало, волны тихо накатывались на берег, что я ехал у самого края волн, частично резвясь, а частично из-за того, что песок там был плотный. Иногда купался. Затем встретилась женщина, которая, к великой радости, оказалась вожанкой. Первая вожанка, первый раз «вживую» язык водский! И даже не было особенно трудно, как это было раньше, при учёбе в университете, когда тексты приходилось заучивать наизусть. Я хорошо понимал бабушку, она – мой финский язык. На берегу я снял ботинки, но, когда повернули на лесную дорогу, старушка предложила на водском языке: «обуй ботинки, лучше идти будет». Я и раньше знал, но интересно было слушать из уст вожан, как «вместо привычного «к» звучало «г».
Мой первый опыт в доме вожан был печален. Хозяин был сапожником, он успевал поговорить, у него было время думать, характер более-менее философский, и я посчитал, что попал туда, куда надо. Также думал и сапожник, и мы договорились о часовой оплате (плата за сбор языковых данных) и об остальном. Кракольский диалект в действительности был немного изменённый водский язык, как я позже понял, смешанный с ингерманландским и эстонским языками, однако сапожник скоро начал вызывать во мне сомнения, возможно из-за того, что предлагал учить инегрманландский диалект, финский, эстонский, русский языки: всё, что господин пожелает, лишь бы платил деньги. Затем пришла старушка, довольно доброжелательная, и я сразу же заметил, что она говорила на водском понятно, как и ранее встреченная по дороге вожанка. Сапожник уже начал недовольно ворчать, когда старушка встряла в разговор, а я у неё ещё кое-что спросил. Я обещал заплатить сапожнику договоренные деньги и за время разговора с женщиной. Вдруг, ничего не говоря, сапожник схватил ремешок и хлестнул бедняжку, так что она была благодарной за то, что выскочила целой за дверь. «Не люблю таких» проворчал, садясь, сапожник. Но я «не любил» сапожника, сунул в раздражении деньги мужчине и пошёл за женщиной. Она жила по соседству, и я предложил ей быть мне «учителем» языка, но та боялась мести сапожника. Я собирался найти другого учителя языка, но помню, что сразу же уехал, недовольный на всё село, надеясь встретить получше вожанина, и если это будет сапожник, то человечный сапожник.